Старый повар, лет 45, лохматый, небритый, раздутый, желтый, трясущийся, в нанковом летнем оборванном пальто и
грязных штанах и опорках, говорит хрипло. Слова вырываются из него как бы через преграду.
Неточные совпадения
Старик этот, лохматый и весь в морщинах, в одной
грязной, пепельного цвета, прорванной на плече рубахе, таких же
штанах, босой, сидел на полу подле нар и строго-вопросительно смотрел на вошедших.
Мужчины были одеты по-китайски. Они носили куртку, сшитую из синей дабы, и такие же
штаны. Костюм женщин более сохранил свой национальный характер. Одежда их пестрела вышивками по борту и по краям подола была обвешана побрякушками. Выбежавшие из фанз
грязные ребятишки испуганно смотрели на нас. Трудно сказать, какого цвета была у них кожа: на ней были и загар, и грязь, и копоть. Гольды эти еще знали свой язык, но предпочитали объясняться по-китайски. Дети же ни 1 слова не понимали по-гольдски.
Я думаю, что я боялся бы его, будь он богаче, лучше одет, но он был беден: над воротником его куртки торчал измятый,
грязный ворот рубахи,
штаны — в пятнах и заплатах, на босых ногах — стоптанные туфли. Бедные — не страшны, не опасны, в этом меня незаметно убедило жалостное отношение к ним бабушки и презрительное — со стороны деда.
Сын кузнеца шёл по тротуару беспечной походкой гуляющего человека, руки его были засунуты в карманы дырявых
штанов, на плечах болталась не по росту длинная синяя блуза, тоже рваная и
грязная, большие опорки звучно щёлкали каблуками по камню панели, картуз со сломанным козырьком молодецки сдвинут на левое ухо, половину головы пекло солнце, а лицо и шею Пашки покрывал густой налёт маслянистой грязи.
Он сел, снял китель, жилет и
штаны стоптал с себя кое-как, но сапог долго не мог стащить, брюхо мягкое мешало. Кое-как стащил один, другой бился, бился, запыхался и устал. И так с ногой в голенище повалился и захрапел, наполняя всю комнату запахом табаку, вина и
грязной старости.
Он был бос, в старых, вытертых плисовых
штанах, без шапки, в
грязной ситцевой рубахе с разорванным воротом, открывавшим его сухие и угловатые кости, обтянутые коричневой кожей.
Мы проходили перед ним, как были с похода, в тех же
грязных белых рубахах и
штанах, в тех же побуревших и запыленных сапогах, с теми же безобразно навьюченными ранцами, сухарными сумками и бутылками на веревочках.
Он плакал, и так как ему было стыдно слез, он как-то рычал, чтобы не рыдать. Он спрятал голову в колени и плакал, вытирая глаза о свои
грязные тиковые
штаны.
— Суп-потафё! — хрипло и насмешливо ответил один из валявшихся, в холстинном
грязном картузе и непомерно широких
штанах, какие носят полотеры.
— И чего-то я закуталась? Тут и так жарко, а я… Это я его берегла, как же, нужно… Послушайте, вы бы сняли
штаны. Тут таковские, тут можно без
штанов. Может быть, у вас
грязные кальсоны, так я вам дам свои. Ничего, что с разрезом? Послушайте, наденьте! Ну, миленький, ну, голубчик, ну, что вам стоит…